Атаман Шкуро Андрей Григорьевич, легендарный казак-партизан, казачий и кавалерийский военачальник Гражданской войны родился в феврале 1886 года в городе Екатеринодаре в семье казака. Отец его, Григорий Фёдорович, впоследствии дослужившийся до чина полковника, участвовал в Ахал-Текинской экспедиции против немирных горцев под предводительством Скобелева. Мать Александра Шкуро была дочерью священника. Учился в станичной школе, а затем в подготовительном классе Александровского реального училища г. Екатеринодара. С 10 лет А. был отправлен в Москву в 3-й Московский кадетский корпус. Как вспоминал сам атаман, кадетские годы были счастливой порой его жизни. Осенью 1905 года Андрей Шкуро, кадет 7-го класса был отчислен из корпуса, как один из зачинщиков «кадетского бунта». Правда, уже через месяц амнистирован. Тем не менее, на какое-то время вынужден был вернуться на свою малую родину. Отец принял его со всей строгостью и назвал сына «бунтарщиком». По окончании кадетского корпуса Андрей Григорьевич поступил в весьма привилегированное Николаевское кавалерийское училище и мае 1907 года, по его окончании, Шкуро был произведён в офицеры. Эта торжественная церемония произошла в Петергофе, в присутствии самого Императора Николая 11. Назначение было получено в крепость Каре, в 1-й Уланский казачий полк Кубанского казачьего войска, который отличился в русско-японской войне. Ученья проходили в отработке джигитовки, скачке с препятствиями и рубке с коня. Как вспоминал это время сам атаман, его командир полка генерал Акулов, помимо прочего «обращал внимание... и на развитие военных знаний у офицеров: постоянно читались лекции, доклады, рефераты»(1) Вскоре Шкуро, откликнулся на вызов в команду охотников, направляемую в Персию для борьбы с разбойничьим племенем Шахсеван, грабившим караваны и нарушаюшим русскую границу между Джульфю и Нахичеванью. За эту экспедицию он получил свою первую награду - орден Станислава 3-й ст.
Весной 1908 года Шкуро был переведён в 1-й Екатеринодарский конный полк. «После Персидского похода... служить в Екатеринодаре показалось мне сплошной масленицей. Мы офицерская молодёжь, играли в гвардию, плясали до упаду на балах, ухаживали за барышнями и порядочно пьянствовали» - вспоминал атаман Шкуро.(2) после женитьбы на Татьяне Сергеевне Потаповой - дочери директора народных училищ Ставропольской губернии молодая чета отправилась в свадебное путешествие за границу в Берлин и в Бельгию на Всемирную выставку.
В 1913 году по обычаю казачьей службы Шкуро был «спущенным» на льготу, где ему предстояло только числиться во второочередном полку «в полной бездеятельности - и в то же время быть привязанным к штаб-квартире полка». Бездеятельности не выдержал, и, взяв отпуск отправился в Читу, где Шуро поручили организовать военно-геодезическую экспедицию в золотоносные районы России. Однако, вскоре Шкуро был отозван назад в связи с австро-сербским конфликтом.
Ко времени возвращения из-под Читы в Екатеринодар своего полка Шкуро уже не застал, так как тот был отправлен на фронт и был назначен сверх штата в 3-й Хопёрский полк младшим офицером. Полк в составе 3-го Кавказского армейского корпуса отправлялся на Галицийский фронт. (Любопытно отметить, что прославленный герой Порт-Артура, командир 3-го Кавказского корпуса генерал Ирманов, в граждансую войну командовал бригадой в корпусе генерал-лейтенанта Шкуро).
Эшелон казаков подоспел в разгар боя под Тарновым. Прямо из вагонов эшелона, казаки выпрыгивали верхом из вагонов и с места в конном строю понеслись в атаку на немецкую гвардию. Немцев казаки разбили вдребезги. Взвод Шкуро в числе 17 шашек взял в плен 2-х офицеров и 48 гусар, за что лихой рубака получил орден Св.Анны 4-й ст. на шашку. А уже в ноябре 1914 года за умелое командование Шкуро получил Георгиевское оружие. В этих боях Шкуро был несколько раз ранен и контужен. Подлечившись на родине - в Екатеринода-ре есаул Шкуро снова на фронте, он предлагает организовать при казачьих дивизиях партизанские сотни. Свои идеи высказал в Ставке походному атаману казачьих войск Великому Князю Борису Владимировичу. В течение декабря 1915-января 1916 гг Шкуро формировал партизанскую казачью сотню из кубанцев. Однако цель - широкое партизанское сопротивление из местного населения создать не удалось. Затем отряд Шкуро принимал участие в Брусиловс-ком прорыве, а затем переброшен на Южный фронт в Румынию. Служил в Корпусе генерала Келлера. Генерал Келлер был снят с должности сразу после отречения Государя. Армия разлагалась, после инцидента с распропагандированной солдатнёй Шкуро вынужден был со своими казаками уехать туда, где его отряд мог быть полезным.
С боем он выехал на Кавказ, и прибыл туда в мае 1917 г. Далее Шкуро с эшелоном преданных ему казаков двинулся в Персию в экспедиционную армию генерала Баратова. Россию уже захлестнула революция и армия на глазах превращалась в распропагандированные неуправляемые полчища. Верных присяге частей было мало. В Персии же надо было продержаться для того, чтобы эвакуировать оттуда большие запасы военного имущества некогда могучей , почти миллионной русской группировки войск. За успешную боевую операцию близ перевала Гаран, проведённую в августе 1917г, осуществлённую против турецких войск, Шкуро был произведён в полковники. 26 декабря в канун Рождества, в пригороде Хамадана на Шкуро было совершено покушение. Он был тяжело ранен в грудь. Стрелял кто-то из революционных солдат. В Россию полковник Шкуро возвратился уже инкогнито, конспиративно жил в Кисловодске, но был опознан и задержан. Шкуро был вызван к Главнокомандующему революционными войсками Северного Кавказа тов. Автономову. У Главкома была цель через полковника Шкуро и других известных в армии офицеров, примирить революционные войска с казачеством, и таким образом, объединить национальные силы против наступающей на Кавказ немецкой армии. Но вскоре и сам Автономов был арестован революционерами. Арестовали и тех офицеров, с кем Автономов вёл переговоры. Полковники же Шкуро и Слащёв, совершив дерзкую операцию, сумели в открытую, на лихой тройке вырваться на свободу. На Кавказе он принял под своё командование «армию», поначалу состоящую из 2-х штаб офицеров, 5-ти обер-офицеров и 16 унтер-офицеров и рядовых казаков. «Здорово, Южная кубанская армия! Приветствую вас с началом действительной борьбы. Глубоко верю, что с каждым днём армия наша станет всё увеличиваться и победа будет за нами, ибо наше дело правое, святое»(3) - такими словами приветствовал своё войско атаман Шкуро. За месяц отряд Шкуро вырос до 10 тысяч человек. Первый бой с большевиками, провёл Шкуро 12 июня 1918 года. Он вспоминал: «Странное зрелище представляла моя вторая линия. Бок о бок стояли древние старики, вооружённые кремнёвые ружья, с которыми их отцы и деды завоевали Кубань у горцев и татар, а рядом - ребята и бабы с рогатинами. С тяжёлым сознанием ответственности смотрел я на этих людей, доверившихся мне и поставивших теперь всё на карту. Глазами, полными веры, смотрели они на меня. Я дал себе слово погибнуть в случае неудачи, чтобы не видеть гибели этих славных поборников свободы казачества» (4) Победы сопутствовали Шкуро. Шкуро оперативно и дерзко вёл антибольшевистскую борьбу на Кавказе. Он спас немало людей со всей России, бежавших от большевизма, ... и оказавшихся на Кавказе как в мышеловке. Национально мыслящие русские люди разных сословий были обречёны на расстрел или голодную смерть в любом уголке Советской России Прима-балерина Императорского театра Матильда Ксешинская вспоминала: «Наконец настал желанный день: Шкуро вторично налетел на Кисловодск и занял его.... Мы вздохнули свободно, большевики исчезли куда-то. Но положение не было твёрдым... (...) Шкуро захватил Кисловодск с очень небольшим отрядом казаков, который не выдержал бы атаки большевиков. Ему всё время приходилось маневрировать и уклоняться от столкновений. Мы были окружены со всех сторон отрядами большевиков, которые шли за ним по пятам, не рискуя нас атаковать, так как не знали в точности сил Шкуро. (5).
В Добровольческой армии Шкуро командовал 1-й Кавказской казачьей дивизией, 3-м Кубаеским казачьим корпусом, В генерал-майоры Шкуро был произведён 30 ноября 1918 года. А уже в начале мая 1919 года - в генерал-лейтенанты. 4-го мая он был утвержден в должности командующего конным корпусом, составленным из его же конной группы. Он им командовал до 9 ноября 1919 года, и выехал в Харьков на лечение после ранения и контузии. В Таганроге Шкуро был награждён высшим британским орденом Бани. Генерал Хольман, вручая его произнёс: «Этот высокий орден жалуется Вам Его Величеством, за ваши заслуги в борьбе с большевизмом, как мировым злом» (5).
Во время отступления к Новороссийску Шкуро уступил командование корпусом Улагаю. В начале 1920 года остался на побережье с остатками Кубанской армией. Генералом Врангелем Шкуро был в 1920 году был на правлен в Париж для участия в комиссии генерала A.M. Драгомирова по ведению переговоров с французским правительством. Обратно в Россию Шкуро уже не вернулся, так как к тому времени Врангель эвакуировал Русскую армию и гражданских лиц из Крыма.
В начале 1920 года Кубанской армией В эмиграции Андрей Григорьевич Шкуро жил в Париже, участвовал в работе белогвардейской организации «Совет Дона, Кубани и Терека». Случалсь, подзарабатывал на жизнь джигитовкой в цирке. В годы Второй мировой войны Шкуро принимал участие в формировании русского охранного корпуса и казачьих частей, подчинённых германскому командованию. «Мне бы только на Кавказ приехать, там меня каждый знает. Как приеду, сразу весь Кавказ подниму против большевиков»(6) В мае 1945 года атаман Шкуро был интернирован в Австрии союзниками и вскоре был выдан английскими оккупационными властями советскому командованию, несмотря на то, что четверть века назад был награждён высшим орденом Великобритании.. В Москве, по приговору военной коллегии 16 января 1947 г. Шкуро А.Г был казнён через повешение вместе с П.Н.Красновым, Султан-Гиреем Клы-чем, С.Н.Красновым, Домановым Т.И. и фон Панвицем.
В 1961 году в Буэнос-Айресе впервые вышли его воспоминания «Записки белого партизана».
Цитаты из А.Г.Шкуро по книге «А.Шкуро». М., «Молодая Гвардия», 1994.
БУДЁННЫЙ
Красная кавалерия боялась и избегала принятия конных атак. С.96.
РЕЧИ ШКУРО
Я вижу силу в единении, а в генерале Краснове будущего атамана всех казачьих войск... С 73.
Поздравляю вас, кричал я, объезжая сотни. - Вы опять казаки! Многие из вас не увидят больше родной станицы, но те, которые погибнут, падут за освобождение казачества! С.43.
ШКУРОВЦЫ
Странное зрелище представляламоя вторая линия. Бок о бок стоял и древние старики, вооружённые кремнёвыми ружьями, с которыми их отцы и деды завоевали Кубань у горцев и татар, а рядом - ребята и бабы с рогатинами. С тяжёлым сознанием ответственности смотрел я на этих людей, доверившихся мне и поставивших теперь всё на карту. (...) я дал себе слово погибнуть в случае неудачи, чтобы не видеть гибели этих славных поборников свободы казачества. С.46.
...Несмотря на то, что мы были малочисленны и почти безоружны, но били Красную армию, страшную только для беззащитных, но неизменно пасующую, лишь только ей приходится встречаться с организованным войском. С.50.
С БОЛЬШЕВИКАМИ
Передайте комиссарам, что женщина (жена Шкуро) ни при чём в этой войне. Если же большевики убьют мою жену, то клянусь, что вырежу все семьи комиссаров, которые мне попадутся в руки. С.48
Измученные ужасами большевизма население умоляло не отдавать снова города во власть красных... Я никогда не забуду въезда моего в Екатеринослав. Люди стояли на коленях и пели «Христос Воскресе», плакали и благословляли нас. С.87.
ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС
...В начале гражданской войны казачество совершенно не знало еврейского народа и даже не подозревало еврейского вопроса. С.87.
Расположенные по обывательским квартирам казаки слышали повсюду негодующие речи о доминирующей роли евреев в большевизме, о том, что значительный процент комиссаров и чекистов - евреи, о том, что евреи хвастают: «Мы дали вам Бога, дадим и Царя». Не только простонародье, но и интеллигенция, были страшно настроены против евреев...
Постепенно у казаков выработался резко отрицательный взгляд на еврейство. С.87.
Отнюдь не обвиняя огульно всё еврейство в сотрудничестве с большевиками, я постоянно твердил казакам: «Не тот жид, кто еврей, а тот, кто грабит людей» С.88.
...Евреи-красноармейцы предусмотрительно надевали на себя кресты, сходя таким образом за христиан. С.88.
Особенно озверели казаки, когда им пришлось столкнуться с батальоном еврейских коммунистов, шедших в бой с голубым национальным знаменем. Дрались эти батальоны очень плохо и трусливо... Казаки их рубили беспощадно. С.88.